Завершение пути.
Всякий путь, каждая дорога имеет своё начало и своё окончание, итог, будто отдельно прожитая жизнь. Вот и эта дорога-жизнь подошла к своему завершению. Но хочу ещё несколько дней поработать в районе посёлка. Ведь золотая осень ещё в полном разгаре, да и плёнка осталась. К тому же и хозяева не прогоняют.
Посёлок действительно очень удачно расположен для моей задачи. Можно отсюда совершать небольшие фото-маршруты и набрать вполне приличный материал, без всяких сумасшедших забегов, типа моего. Да и сам посёлок расположен в очень фотогеничном месте. Утренние туманы – особое украшение, заставляющее уделить этому моменту отдельное внимание. Местные жители спешат по делам, проходя мимо, интересуются моим занятием, просят разрешения заглянуть в видоискатель, высказываются: - «Ну и что же здесь красивого, туман и солнце, у нас тут каждый день такое. Холодно что-то сегодня». Поежившись, убегают дальше.
Мост через Гутару восстановили, и я несколько раз бегал на Гутарские озёра. Думаю это одно из самых фотогеничных мест в округе, а уж в это время тем более. Жаль только, что осинки не дождались, уже осыпались, зато берёзки стояли ярко-жёлтые, а лиственницы ещё и не все пожелтели. Теперь не нужно было никуда торопиться. Приходил на озеро, не спеша выискивал интересные ракурсы, подолгу ждал нужный свет, пил чай у костра. Или просто мог лежать на сухой опавшей листве, смотреть на небо, горы, лес и озеро, постепенно настраиваясь на соответствующую волну, становился частью всего, что было вокруг. Впитывал в себя то состояние окружающего мира, в котором он находился в каждый, определённый момент.
Как же всё-таки упоительно прекрасно это короткое время в начале осени, называемое почему-то бабьим летом. Вот иду по тропе, по ту сторону Гутары, за мостом, тепло, сухая листва шуршит под ногами и издаёт непередаваемый, трудноуловимый запах. Будто каждый лист, взявший свою жизнь, свой дух из земли, теперь вновь соприкоснувшись с ней, завершает свой круг, отдаёт обратно всё, что взял и ещё всё, что накопил за лето. Но часть этого духа улетучивается, рассеивается в воздухе. Всё это находит внутри меня некий неопределённый отклик, резонанс, будто силюсь услышать что-то, понять, но не могу. И вроде благостно на душе, но гложет краешек сердца какая-то непонятная тоска. А вот иду по тропе к озеру, выхожу на болото, проваливаюсь в трясину, под ногами чавкает жижа. И в сердце сразу поселилась неясная тревога, в груди, будто кто коготками царапает. Теперь вышел на участок тропы, где ещё осталось кое-что от деревянной мостовой. Да, когда-то здесь конные тропы деревом мостили. И внутри меня эта прогнившая мостовая отзывается романтическими картинами из времён Федосеева. Уже с конным караваном иду осваивать ещё совсем неизвестные земли.
В один из дней вернулся Саша Петрушенко, у меня к тому времени почти закончилась плёнка, и мы стали жить в режиме ожидания вертолёта. Хотя он уже прилетал, пока ходил на озеро. Теперь вертолёт обещали то завтра, то через неделю, то никогда. Но впереди было 21-е сентября и это обнадёживало. В ночь с 19-го на 20-е в посёлке выпал снег, неузнаваемо преобразив всё вокруг, яркую акварель превратил в строгую графику, добавил в мою коллекцию ещё несколько интересных сюжетов. А вертолёт, конечно же, прилетел 21-го сентября, хотя в этот день его ждали меньше всего, все, кроме меня.
Для своих путешествий каждый раз выискиваю новые, интересные места. И стараюсь никогда не повторяться. Но Тофалария осталась в душе и памяти тем местом, куда вернуться хочется ещё.
