Пока наступило истинное утро, картошка подоспела, хотя и не поджарилась корочка. Получилась скорее упаренная, нежели печёная. А жаль хотелось очень(!) печёной.
Подкушали картошечки, попиваем чаёк. Я провёл поиски и обнаружил потерянный ночью свой фонарик. Пробуждается усилием воли Саша Спилберг. Несмотря на заложенность носа, на которую он жалуется, запах картошки и чая определяет безошибочно, не открывая глаз. Высовывает руки из мешка, чтобы подтянуть кружку к котелку. Картошку отправляем мы ему.
Беру у Саши его игрушечный топорик, и мы с Глебом уходим расчищать тропу.
По мере обследования противоположного склона, первый испуг сменяется по большей степени бодрой уверенностью, что прорвёмся. Пройдя до верха склона, начинаем спускаться и по пути срубаем всё, что может нам помешать провести коней. Молодняк сносим относительно легко. С павшими стволами посложнее, но мало помалу и эту преграду устраняем. Где растаскиваем, где рубим под излом, затем скатываем. Одним словом чистим тропу. Однако уже сейчас понятно, что сумины нести на плечах. Кони не пройдут узко в нескольких местах.
Склон же с нашей стороны увален настолько, что растаскивать или рубить нет даже мысли. Впрочем, и рубить то нечем. Немного помахав топориком, давая отдохнуть Глебу, понимаю, что топорище поехало. Так и есть сварка была. Да детский топорик.
Походив и покумекав, Глеб вытаптывает замысловатую змейку по склону, но если вести, так как он идёт можно спустить коней. Правда придётся съезжать на заднице иначе ни как. Нижнюю треть тропы нам удаётся разобрать, а места с ямами и дырами закладываем камнями.
Осмотрев ещё раз, остаёмся довольными своим утренним азартом и уходим на лагерь.
Саша Спилберг непоколебим в своей стойкости. Он, как и прежде в горизонте не вылезая из мешка только в руках у него источник (или инструмент, не совсем понятно) творчества, камера. Интересно, что снимает?
Перекурив и переодевшись, собираю пару сумин. Беру у Саши широкий, так называемый офицерский ремень связываю сумины и забрасываю на плечо. Поправился и пошёл. Через несколько шагов останавливаюсь. Штормит по чёрному. Не послушал Глеба, не укоротил ремень. Перебираю на крайнюю, самую ближнюю дырку, снова вешаю сумины на плечо и пошёл.
Понадобилось сделать два захода с суминами, чтобы перетащить весь наш груз на другой склон через ручей, который буквально разрезал хребет и довольно глубоко. Когда мы осматривали верх ручья, думая о возможности переходить там, нас посетила полнейшая тоска. Там такого нагорожено! Упаси господи! Хаос полнейший и непроходимый.
Склоны высокие и далеки от тротуаров, но как-то удалось справиться и не загрустить. Возможно утро раннее спасло, а возможно экстрим открывает некий секретный ящичек внутри тебя. А может просто от злости.
Возвращаюсь после второй ходки и немного посидев и поболтав, собираем коней к спуску.
Глеб ведёт первого я следом. Спилберг где-то с камерой… Всё дальнейшее проходит необыкновенно ровно. Очень аккуратно поочерёдно спускаем коней к ручью. Глеб привязывает своего и отправляется за третьим. Я же с разбегу, насколько это возможно по скользящему под ногами грунту, пытаюсь заскочить на первый взлобок, чтобы коню проскочить и не забуксовать. Далее по уступам, приступам и на самом выходе по весьма высоким "ступенькам" из корней и скальника. Шагать приходится шустро, чтобы не тормозить коня и не дай бог не осадить его на зад.
Забираюсь наверх, немного отдышавшись, привязываю коня к дереву и иду обратно вниз. Внизу у ручья встречаю, немного подождав со спуска Глеба. Он ходом уходит наверх. Отвязываю последнего коня и "закусив удила" и собрав то, что осталось внутри вновь пру наверх.
Выползаю наверх изрядно подмятым. Поймал таки адреналин. Ничего покурим, и всё пройдёт. Утречко выдалось хлопотным, но приятно радостным. Мы взяли ещё одну задницу. Будем надеяться дальше пойдёт лучше. Да и день сегодня должен быть длинным. Ведь будить никого не пришлось, а мы уже в дороге. Это мне нравится.
Дальнейшее продвижение напоминало вчерашний спуск, с одной лишь разницей, мы идём по относительно горизонтальной линии, но завалы подзапарили. За час пути нам удалось пройти не больше километра. В конце же этого отрезка мы вновь упёрлись в такую задницу сродни той, что брали сегодня утром.
Такой же ручеёк рассёк склон, что называется до требухи и весь низ так завален (если не сказать плотно уложен) что плакать хочется. Отходишь чуть в сторону от тропы и проваливаешься в мох по самое пузо. Немного покружив, ставим коней и расходимся для поиска места прохода.
Осмотр ничего успокоительного не дал. Брать неизвестно как, но придётся здесь. Понимаешь что, несмотря на заброшенность и не использованность троп прокладывали их когда-то неспроста именно здесь. Имеются, правда, тропы по другую сторону русла, но мы то сейчас здесь. Те тропы заброшены значительно раньше этих. Ленивится народ современный. Давно, давно уже теперь люди следили за тропами по серьёзному. Сейчас редко кто заходит в эти места из местных охотных людей. Разве зимой по устью.
Приложив немало хитрости и усилий, нам удалось таки пролезть сквозь(!) эту поистине тьму нагромождений павшего леса. Даже не могу сообразить, как удалось Глебу так точно просчитать, что кони пройдут под огромным толстым листвяком перегородившим щель поперёк. Но всё же мы смогли "растолкать" все остальные препятствия и выбраться из этой дыры. Даже не хочется вспоминать о том, что если бы вдруг не…
Как же тогда хотелось, чтобы такое больше не повторялось. Утомило чувство безысходности. Но нам повезло. Мало помалу мы стали выбираться на более приличную тропу, и вот, вдали, в просвете деревьев, появился кусок русла Сигача. До сего момента мы его могли только слышать.
Спустившись к руслу, немного передохнули и осмотрелись. Одна тропа уходила на другой берег другая круто вверх по ребру склона. "Конца этому не будет", - почему-то подумалось мне с некоторой нотой отчаяния.
Саша Спилберг пошёл поснимать Сигач. Нравится ему воду снимать. Впрочем, все фильмы о Саянах, фильмы о воде. Он не одинок в своих порывах, хотя я этого не понимаю. Мне по душе больше вершины, но в этот раз я устал носиться по хребтам.
Стартуем с Глебом вверх. Последний или нет, этот хребет, но ползти нужно. Подъём крутой. С небольшими уступами-площадками как специально для передышки затем вновь в гору.
Пока ползем, вспоминаю, что Андрей упоминал о некой ловушке на тропе в форме западни (некий "шлагбаум") прямо на вершине хребта. Там ещё останки чьи то в капкане.
Вот оно это! Да именно здесь выход с Тёмного. Значит, мы свалились не там. Только где-то впереди возможно находится точка правильного схода и выхода на нормальную тропу.
Как говорил Андрей: "Вначале тяжковато, но не долго, а потом хоть боком едь!"
Забравшись наверх обнаруживаем все приметы обозначенные Андреем. Значит дальше можно боком. Посмотрим.
После небольшого отдыха и перекура трогаем в дальнейший путь.
"Ну, посмотрим, как сейчас боком пойдём", - говорит Глеб и ведёт связку. Я пристраиваюсь в след.
Действительно тропа от этого места значительно лучше. Конечно же, боком не поедешь, но завалов больше нет встречалось. Несколько павших деревьев, скорее всего, подберутся или пропилятся хозяевами здешней тайги, а для нас они не представляли сложных препятствий.
Странное существо человек. Мало что его устроит. Вот и сейчас. Идём ровно без ограничений. Но возможно накопившаяся усталость, недосып, новые потёртости на ногах или что-то подобное наводят тоску.
Тропа хоть и скачет то вверх, то вниз, но в целом мы постоянно спускаемся, а на душе поскудненько. Нет чего-то, что бы отодвинуло на задний план все перечисленные чувства и показало… вдохнуло… чтобы ахнуть, зайтись от восторга. Усталость!!!
Боком не боком, но мы добираемся до избы обжитой "хозяйской". На вид она, конечно, не очень то, но это первая нормальная по здешним меркам изба. Тянули к этой избе до последнего, не останавливались даже чаю попить. Куда прём? Почему? Вероятно всех подутомил поход. Сам по себе чувствую, что хочу окончания странствия. Из того, что предстоит впереди меня вряд ли что возбудит.
На избе ставим варево, и я сразу же ухожу искупаться в Сигаче. Необходимо вернуть телу жизненную силу и радость восприятия. А что может помочь в этом кроме купания?
Никогда не слышал о сплаве по Сигачу. Наверное, нет здесь того, что ищут или жаждут сплавные. Те небольшие участки, которые встретились нам до этого места, были либо перегорожены огромными валунами, либо узки и явно не для прохода на катах.
Искупавшись и насмотревшись на Сигач, а он здесь широк и похож на настоящую реку, возвращаюсь на избу. Готовимся к обеду. Саша сотворил похлёбку из того, из чего можно было.
Перекурив, усаживаемся в тенёк попить чаёк. Солнышко нас лелеет весь поход. С ним явно подфартило.
Немного спустя к избе подкатывают хозяева. Они уже месяц в тайге. Обмениваются с Глебом новостями. Он вводит их в курс происходящего дома с поправкой на наше отсутствие.
Я расспрашиваю об уровне воды в Сигаче в течение года. Говорят о том, что в целом особенно не разнится с тем, что есть. Бывает повыше, но не надолго и редко.
Спрашиваю, что за тропа видна на противоположном берегу.
Оказывается, она ведёт на Агульское озеро. Именно по левому берегу указана тропа на карте. Мы же выходим правым. Тропа на другом берегу давно брошена. На мой вопрос о её использовании отвечают, что если кто и ходил по ней, то не менее лет тридцати тому назад. "Оленей то нет, а с конями далеко не уйдёшь".
О том, что немало коней сгинуло на Устье Сигача, я слышал не раз и потому наше возвращение через Сигач не предполагалось изначально.
Думалось возвращаться будем тем же путём что и заходить. Это, конечно же, не воодушевляло меня, но другого было не дано. Не люблю я ходить в обратку тем же путем, да и ходить по тем же местам где был не так давно мне тоже не очень нравится.
В силу того, что обойти разом много не обойдёшь, частично приходится повторяться.
Отдохнув и подкрепившись, отправляемся на верхнюю избу в Малом Сигаче. Там мы закончим наш сегодняшний путь. Хорошо бы.
Отходим немного от избы. Кони отдохнули и немного подкормились после очередного голодного ночлега. Травы возле избы предостаточно.
Усаживаемся верхами и трогаем помалу. Весь дальнейший путь до избы в Малом Сигаче проходит по долине реки. Никаких тебе горок и рытвин. Перемещаться в целом легко как пешком, так и верхом. От непривычки длительной езды верхом ноги затекают. Точнее начинает ломить коленные и голеностопные суставы. Чтобы хоть как-то их оживить периодически вынимаю стопы из стремян, и ноги болтаются как у тряпочной марионетки. Помню, были такие игрушки в моём детстве. Скорее всего, сейчас таких не выпускают. Повсюду царствует пластмассовый мир.
Подобные мысли часто посещают голову странника, если он способен ещё мыслить. Окружающая действительность настолько разница с обыденной жизнью горожанина, что по неволе начинаешь сравнивать анализировать и, в конце концов, осознаёшь: это вечное, то надуманное.
Даже ни чем не примечательный здешний пейзаж в значительной степени больше даёт для жизни как таковой, нежели самый что ни на есть великолепный архитектурный комплекс.
Тщеславию людскому нет границ. Нет, я конечно же, не пытаюсь оспорить достижений человека в целом, но, сколько же во всём этом показного лишнего глазу. Особенно если учесть момент незаметного, постоянного, неявного навязывания чужих мыслей и взглядов. Мы живём в эру массовых коммуникаций, которые сами по себе подчинены стандартам, а стало быть, и диктуют стандартные решения. Вот так и происходит: сначала мы восхищаемся, следом утомляемся, затем тихо сходим с ума.
Попадая же в естественные природные условия, чувствуешь себя если не проснувшимся, то наверняка просыпающимся человеком.
Как когда-то в детстве смотришь в ночное небо и, поражаясь, видишь Млечный путь, которого в городе не видно уже …цать лет. А сколько ещё "открытий" суждено сделать здесь в пути.
Поэтому не могу назвать участок пути, преодолеваемый нами по пути к избе в Малом Сигаче унылым или рядовым. Во всём имеются свои уникальные моменты свойственные каждому отдельному взору.
Встречаем часто недавно упавшие стволы. Прошла ураганным ветром здесь стихия. Возможно, это было в наш первый ночлег на Агульском озере, в тот момент, когда мне показалось, что на палатку летит гружёный состав. А возможно в июле, когда прошёл мощный ураган и понавалял по Киште.
Вывернутые наружу коренья имеют ещё довольно свежий вид. Один привлёк особенно моё внимание. Сожалею, что не имею в это раз "своей" камеры. Глядя на него, сразу вспомнил рисунок древнего человека на камне.
Помнится, там был изображён зверь наподобие мамонта. Корпус тонкой линией такой копнообразный, а вот голова и особенно бивни толстыми и ярко очерченными линиями. Вывернутое корневище имело именно такую форму, и в качестве головы был большой комель не опавшего грунта, а бивнями стали коренья вытянутые и изогнутые. Шерсть и прочие детали туловища, остатки корневища и свисающий дёрн.
Весьма и весьма схоже доложу я Вам.
На стрелке Сигачей очень обширная поляна. Мы пересекали её с севера на юг, по правую руку угадывается направление к верховьям Сигача. Именно этим путём в прошлом году ходил Сергей Карпухин. До перевала его доставили, а далее он челночил своим ходом. Не повезло ему с погодой, залило дождями.
Нам в этом отношении нет поводов для печали повезло как ангелам.
К избе подтягиваемся уже ближе к ночи. По всему видно, что у нас есть с полчаса на обустройство пока не стемнело окончательно. Начался мелкий дождичек, но тёплый. Что-то он принесёт на завтра? Гутарский перевал не далеко и это всё меняет. Там иной мир, иная погода.
Мне доводилось бывать на этой избе несколько лет тому назад. В ту пору она имела вид несколько заброшенный. Протекала крыша и тогда нам пришлось просидеть в ней четверо суток из-за проливных дождей и из-за ушедших коней.
Сейчас же беглым взглядом я определил её приятную обжитость. Вот только леса поубавилось по округе. Повалили все хилые стволы и сушняк на дрова. Куда то исчез молодняк возле русла. В общем, как-то опустела долина вокруг избы и на первый взгляд даже подействовала угнетающе. А перед глазами картинка былых дней. Разлапистые кедрачи прямо возле избы, кустарник, покрытый крупными каплями утренней росы, словно политый ртутью переливающейся от дуновения ветра, кони, стоящие на привязи.
Да меняются времена. Уходя с предыдущей избы, спросил у хозяев, не подтекает ли крыша на этой избе. "Нет, сейчас нормально", - отвечали они. Эта изба тоже их владение. Тайги по руслам Сигачей их вотчины.
И всё же, окинув взглядом крышу, принимаю решение накрыть её целлофаном, как когда-то.
Быстро снимаем поклажу с коней. Пока я доставал из сумины шатёр, Глеб запрыгивает на крышу и мы, буквально, минут за десять упаковываем нашу избушку. "Вот так будет лучше! Не потонем если что, как когда-то".
Пока Глеб разбирается с конями, я занимаюсь затаскиванием сумин в избу, так как капель хоть и скромная, но униматься не думает. Следом подтаскиваю дров к печи, благо хозяева предварительно заготовили небольшую поленницу.
Занимаюсь растопкой печи. Саша Спилберг, словно примороженный сидит как рыба и смотрит на чайник, поставленный на примус. Накинув на себя пару тёплых курток и одеяло что-то бубнит навроде "…дь замерз, не могу!" А может молится так чему от избытка занятости? Что же мешало тебе пройтись пешком и согреться? Думаю про себя. Всегда так делаю. На коньке конечно хорошо вольготно, но… Но ломит ноги и замерзаешь, поэтому спрыгиваю довольно часто чтобы подразмять суставы и согреться заодно. По этой причине бегаю сейчас в футболке.
В избе набор посуды в достаточном количестве. Мне таки удалось разгорячить печурку. В начале дымила и никак не хотела разгораться и только подышав слегка дымком и осмотрев трубу с наружи я вспомнил её хитрость. Тело печурки довольно длинное мы и в прошлый раз не сразу доперли, что полешки нужно пихать глубже, ближе к выходу. Сообразил и дело пошло. Буквально через минут пять она родная начала шумно гудеть и отдавать тепло. Дело есть. Беру ведро, отправляюсь за водой.
Опять воспоминания. Помнится, ходил по кустам среди молодняка, а сейчас через поляну и даже русло видно, несмотря на то, что иду с фонариком. Надо же так.
Люди стали здесь жить, и всё изменили под себя, а раньше она была проходной.
Через час все замёрзшие оттаяли, вспотевшие остыли. Как там сказано: "Кони пьяны, хозяева накормлены" или что-то в этом роде.
Комфортно раскидываемся на нарах. Глеб ложится, где когда-то спал его родной брат Илья. Рядом с ним Саша Спилберг. Моя сторона напротив, я один. Всё как когда-то.
Хорошо после долгого пути на избе. Тепло, горит свеча, мерно потрескивают дрова в печи. Есть шанс для спокойного осмысления происходящего, если конечно есть желание. И вытянувшись во всю длину, лежишь томимый кайфом, причем, абсолютно не обращая внимания на недостатки нар коих как всегда имеется. Но не в нашем случае.
Находившись и не спав предыдущую ночь никого особенно не тянет на разговоры. Оговорили только возможность завтрашнего перехода. Думалось дойти до Пустохинской избы, а там и заночевать. Это возможно при условии раннего подъёма и наличия коней поблизости. Здесь они уже чувствуют себя как дома и могут подразбрестись. Привязывать их острой нужды нет. Необходимо дать им откормиться перед долгой дорогой.
На том и решаем, что я бужу народ после семи утра. Полежав ещё немного полистав попавшую в руки книжицу понимаю, что ничего не соображаю. Закрываю глаза и засыпаю.
Проснулся посреди ночи. Холодно, а было жарковато. Мои спутники вероятно после перекура перед сном решили проветрить помещение и, вот оно проветривается до сих пор. Встаю, заодно выхожу на улицу. Глаза режет, но удаётся определить, что наступает предрассветная пора, а значит, имеем шанс ещё на пару часов. Ну и ладно. Забираюсь в мешок и отбой.
