|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
 Восточный Саян. Перевал Федосеева, Агульское озеро, Долина Орзагая, Ледник Кусургашева, Агульские Белки, Первая Фомкина, Вторая Фомкина речки |
|
|| Авиа - конно - пеший, плюс сплав 2007
|
|
|| Маршруты по Тофаларии
Свой кошмар всегда лучше чужой гениальности
|
|
.........................................................................................................................................................................
В ГОРАХ
ВОСТОЧНОГО САЯНА
2007
(заметки кинематографиста)
фотографии
А.СВЕШНИКОВА
Н.БОРСУК
|
|
Под утро, открыв слуховое окошко, мы различили со стороны солонца какие-то звуки. Но ничего нельзя было рассмотреть – ни глазом, ни в оптику. Приходилось надеяться, что если это, наконец, пришли изюбри, то они «подождут», пока можно будет снимать.
Но, к нашему с Надей сожалению, когда стали рисоваться силуэты лиственниц на фоне светлеющего неба и можно было уже различить островок с солонцом – никого там не оказалось.
Меня начал одолевать сон. Надя подежурила часика два, пока я дремал, а потом я сменил её на этом посту...
Часов в одиннадцать мы заснули оба. Никаких изюбрей мы так и не увидели. Стало понятно, что сегодняшняя наша «охота» не увенчалась успехом.
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
Около часа дня мы услышали шум мотора. Приехал Захарыч вместе с Серёгой и Витей. Оказалось, что у Богатыря возникла «гениальная идея» припахать нас с ремонтом скрадка. Вначале я не был рад этому известию, так как после бессонной ночи неважно себя чувствовал, но потом, глядя на азарт Захарыча, а также не видя особого раздражения среди своей команды, вполне согласился с ситуацией, ведь кроме «труда на благо заказника» я смогу поснимать всех в работе, а также записать стихи, которые прочитает Богатырь, сидя у костра в редкие минуты «перекура».
Хоть голова моя и не очень соображала, но какие-то кадры всё же получились и затем вошли в фильм целой сценой, в которой было много интересных моментов.
Вначале Серёга с Виктором занимались перекрытием крыши скрадка. Они с моей помощью положили новый рубероид, прибив его свежесрубленными обструганными жердинами. Также Серёга с Захарычем соорудили своеобразный мостик через болотину из двух срубленных лиственниц, и Захарыч обновил подгнивший приступок. Иными словами, до восьми вечера наша съёмочная группа занималась благородным делом. Богатырь работал наравне со всеми, а зачастую и больше всех, чем заслужил искреннее уважение с нашей стороны. Топор в его руках «летал», как заводной, всё получалось аккуратным и красивым. Мусор, оставшийся после ремонта, мы сожгли в огромном костре, запечатлённом мной на камеру и ставшим «камертоном» одного из самых «острых» эпизодов фильма, в котором рассказывалось о борьбе Захарыча с приехавшими на «царскую охоту» начальничками.
Вечером, когда мы вернулись на кордон, Захарыч устроил праздничный ужин со спиртом, а затем – потрясающую баню, где мы с ним почти три часа лежали, разомлев, на полу и рассуждали о кино вообще и о нашем фильме в частности.
Также я узнал, что сегодня утром к нам на базу приходил медведь. Захарычу не очень это понравилось, и он пообещал при случае с ним «поговорить».
|
|
|
|
|
 |
|
Вид на Агульское озеро со стороны нашей базы.
|
|
6 августа.
Сегодня утром пошли с Серёгой порыбачить вверх по Сигачу, впадающему в озеро рядом с нашим лагерем. Серёга уже не один раз ходил на рыбалку и, надо сказать, в этом преуспел, поймав уже несколько приличных ленков и кучу хариусов. Мне же пока не удавалось заняться рыбной ловлей, хотя дело это я люблю с детства и могу проводить за ним долгие дни, недели и даже месяцы.
Единственным неудобным моментом в рыбалке здесь было то, что Богатырь нам в принципе разрешил ловить рыбку на пропитание, но только Серёга, со свойственным каждому рыбаку хвастовством, зачем-то начал демонстрировать свои трофеи Захарычу. И я видел, как тот постепенно мрачнеет, так как сам на спиннинг ТАКИХ экземпляров, по видимости, не лавливал давно! Я боялся конфликтов с Богатырём – они нам сейчас были совершенно не нужны, и попросил Серёгу впредь не хвастаться перед Захарычем пойманной рыбой.
Итак, мы пошли вдоль берега Сигача. Серёга уже имел тут свои «насиженные» места и потому с видом знатока определил мне участок для предстоящего лова. Я, конечно же, его послушал, но будучи рыбаком «в крови», сделал всё по-своему. В итоге Серёга вытянул большого хариуса и ленка на килограмм, а я – два небольших харюзка. Лепёхин был счастлив, да и я, наконец, провёл пару часов на отдыхе, кидая спиннинг и наблюдая за красивой рекой с изумрудной водицей.
Когда мы отходили от лагеря, то услышали какой-то шум и, как показалось, рычание. Звук шёл прямо со стороны только что покинутой стоянки. Я высказал предположение, что это медведь. Но потом всё затихло, и возвращаться мы не стали.
Придя же к палаткам, узнали, что буквально метрах в десяти от них бродил косолапый, испугав Надю, вышедшую «до ветру», и разбудив Виктора. Следы его мы с Серёгой увидели на песчаном берегу. Похоже, мишка не очень доволен нашим присутствием здесь, считая это место своей территорией...
|
|
|
|
|
|
 |
|
Серёга и ленок, пойманный в Сигаче.
|
|
Пойманную рыбу мы тотчас почистили, и я с огромным удовольствием её пожарил. Люблю рыбу не только ловить, но и готовить, никому не доверяя эту, казалось бы, простую работу, кроме разве что Серёги, который, взявшись за какое-то дело, непременно выполнит его добросовестно, хотя в принципе готовить не любит и не особенно-то умеет. Но, как говорится, раз надо – обязательно сделает!
Ещё с Забайкалья не ел я ничего вкуснее жареного ленка! Жаль, что не знающий его вкуса не сможет меня понять. Когда ешь эту замечательную сибирскую рыбу – можно буквально проглотить язык, настолько она нежная, жирная и аппетитная! Наверное, копчёный угорь где-то может быть сравним с его вкусом, но и он не настолько хорош!
Во время жарки рыбы заморосил дождик. Часам к пяти он прекратился и мы поплыли на кордон снимать основные «разговорные» сцены с Богатырём. Катамаран к этому моменту был уже готов. Серёга с участием Надюшки и Витьки соорудил удивительной крепости раму, которая должна была легко выдержать нашу небольшую компанию вместе со всеми вещами. Но самой большой гордостью Лепёхина было рулевое весло! Оно было увесистым, длинным и очень удобным. Впоследствии мы ещё не раз сможем оценить это во время сплава по Агулу.
Съёмки Богатыря были непростые. Вначале мы сняли два плана со стедикама в движении, затем – за столом на берегу озера, а когда уже стемнело, завели наш генератор и сделали целую сцену со светом внутри избы, в которой жил Богатырь со своей женой Ольгой. В этом эпизоде он рассказывал об истории Тофаларского заказника и по моей просьбе отдельно остановился на том, что заказник в сегодняшних границах существует благодаря статье Григория Федосеева в защиту природы Саян, опубликованной в газете «Известия» в 1965 году.
Съёмки, похоже, получились. Я в очередной раз убедился, что с Серёгой и Надей мы представляем собой довольно отлаженную съёмочную группу, делающую всё быстро и хорошо. После сегодняшних съёмок во мне окончательно окрепла уверенность, что всё у нас в смысле фильма получится. Материал набирался хороший и разнообразный. Качество съёмок, благодаря моим замечательным помощникам, было вполне приличным. Короче говоря, сегодня я стал меньше беспокоиться за судьбу нашего фильма. До этого разные мысли посещали меня. Иногда мне казалось, что из снятого кошмара вообще ничего не возможно будет склеить, настолько он разрозненный и невыразительный...
К ночи, когда мы закончили снимать, у меня началась жуткая мигрень. Я понял, что завтрашний день придётся провести на базе...
7 августа.
С утра зарядил противный дождик. Голова моя раскалывается, как и ожидалось. Народ потихоньку собирает вещи, так как завтра мы планируем начать наш автономный поход в сторону Кинзелюкского водопада.
Серёга с утра поймал ещё одного ленка, которым мы с удовольствием позавтракали. Надя набрала грибов, по ошибке названных мной «местными рыжиками». Но когда мы их поджарили, запах от сковороды исходил, как от прогоркшего сала. Таким же оказался и вкус! Причём было ясно, что грибы эти вовсе не ядовитые. Но и есть мы их не смогли из-за противного аромата, от них исходящего.
С Захарычем договорились созвониться по спутниковому телефону 25 августа. К тому времени я предполагал уже возвращаться обратно. Так или иначе, необходимо было дать о себе знать. Всякое может случиться в тайге и горах.
К ночи почти все вещи были собраны, аккумуляторы заражены, продукты распределены. Сразу стало понятным, что мы вчетвером будем загружены по полной программе, так как я мог нести только аппаратуру (рюкзак не предназначался для других вещей, впрочем, вес техники и так приближался к 30 килограммам). Примерно такого же веса получились рюкзаки и у моих спутников. Наде я запретил брать больше 20. В общем, уже сегодня у меня появились сомнения в том, что мы сможем в полном объёме совершить задуманное. Нам явно не хватало ещё одного человека. Как тут не вспомнить «добрым словом» Володю Байцева? Всё же первоначальный наш расчёт был абсолютно правильным. Пятый человек необходим был именно для этого этапа экспедиции. Возможно, придётся как-то сокращать маршрут. Но, как сказал нам в напутствие Захарыч – «Война план покажет!»...
8 августа.
Выехали мы, как и положено, в дождь и при сильном встречном ветре уже после двенадцати часов дня. Причём первая попытка не удалась, так как перед очередным усилением дождя налетел шквал и наша гребля ровным счётом ничего не давала. Пришлось причалить обратно к кордону и переждать.
Со второй попытки мы смогли пересечь озеро и, прижавшись к восточному берегу, потихоньку продвигаться вперёд, изредка останавливаясь для перекура. В этом сезоне мы ещё не перемещались по воде, и нам необходимо было пообвыкнуться с новым для нас «видом транспорта». Управляя рулём и пользуясь тем, что вторая рука оказалась свободной, я периодически кидал спиннинг и поймал в итоге десятка полтора приличных хариусов. Клёв был повсеместно у самого берега, но особенно хорошо рыба ловилась у так называемых выносов впадающих в озеро ручьёв. Вообще вся жизнь на Агульском озере сконцентрирована только у берега. Метрах в двадцати от него дно обрывается в бездну резким уступом, и там ничего не ловится.
Поимела первые навыки рыбной ловли и Надя. Она никак не могла научиться забрасывать снасть, но вскоре у неё начало получаться. Правда, рыбы она так и не поймала, но азарт в её глазах заметили все. Занятие это ей явно пришлось по душе. Опережая события скажу, что уже на обратном пути Надя станет самым удачливым рыбаком из всех нас, заткнув за пояс и меня, и Серёгу, и Витьку.
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
В итоге по показаниям GPS вдоль восточного берега мы накрутили по озеру больше 13 километров, и изрядно подуставшие в 7 часов вечера причалили у зимовья на южной оконечности, откуда начиналась тропа к Ледниковой избе заказника.
Разгрузив катамаран и вытащив на берег баллоны для просушки, занялись жаркой рыбы. Все понимали, что не скоро нам придётся вновь отведать жареного хариуса, так как с собой мы в пешую часть экспедиции брали исключительно сублимированные продукты, которые весили на порядок легче обычных круп, что, несомненно, облегчало и без того тяжёлые рюкзаки.
9 августа.
Первый день пешей части нашего автономного похода в сторону Кинзелюкского водопада.
Проковырявшись с распределением вещей пол-дня, вышли только в час. У нас рюкзаки зашкалили 30 килограммов, у Нади – за двадцать. Долго рассуждали, какие вещи можно не брать. Из личной одежды я положил только спальник, запасные штаны и пару термобелья с носками. Не взял даже ботинки, так как просто некому было их нести. Что ж, обойдусь сапогами. Сапоги – универсальная обувь в экспедициях. Очень важно выбрать хорошую и удобную модель, иначе можно стереть себе ноги, а это равносильно катастрофе! Без ног делать в тайге, а тем более в горах – нечего.
Когда мы отошли от избы метров на 500, выяснилось, что Виктор забыл кусок полиэтилена, приготовленного для защиты вещей от сильного дождя. Пришлось ему возвращаться. Мы же потихоньку зашагали дальше.
Лишь позже я понял, что на самом деле для моих спутников это был по-настоящему ПЕРВЫЙ пеший день с полной выкладкой. В переходе до перевала Федосеева основную часть вещей всё же несли лошади. Мне же было гораздо привычнее, так как вес рюкзака особо не изменился. Камера, увы, не полегчала, а количество аккумуляторов, объективов и плёнки оставалось практически одинаковым. С первых метров я начал здорово опережать своих спутников и приходилось всё время останавливаться для вынужденного перекура в ожидании остальной группы.
Тогда я решил немного «пробежать», чтобы иметь возможность кое-что снять, пока меня догонят мои друзья. Так я сделал несколько кадров реки Большой Агул, вдоль которой вилась тропа.
На одном таком месте, когда я снимал очередной кадр, меня обогнал Витя Михайленко. На мой вопрос: «Где Серёга с Надей?» - Витя ответил, что их не видел.
По тропе этой, несмотря на все заверения Богатыря в том, что по ней можно идти с закрытыми глазами, в этом сезоне явно никто из людей не ходил. Но ей пользовались многочисленные, судя по следам, медведи и изюбри. И «натоптали» они вокруг множество тропинок. Так что нередко трудно было понять, где главная тропа, а где – звериные ответвления. Через какое-то время я начал идти уже не столько по тропе, сколько по затёсам, как когда-то мы ходили на ледник Стальнова в 2004-ом году по охотничьим путикам. Дело это было мне знакомым, и я уверенно продвигался дальше. Посоветовавшись с Виктором, мы пришли к выводу, что наши спутники «соскочили» на какую-либо звериную тропу, по-видимому, ближе к реке. Но так или иначе, они всё равно должны были выйти на основную. Особо заплутать тут было сложно: долина Большого Агула была не настолько широкой!
|
|
|
|
|
 |
|
Река Большой Агул, вдоль которой идёт тропа к Ледниковой избе.
|
|
Я, конечно, посетовал на то, что не получается идти всей группой, хотя сегодня утром мы договаривались не расходиться далеко. Но силы и грузы, как видно, были у нас неравными. Надя наверняка положила к себе в рюкзак лишнюю бутылку с продуктами, вытащив её из рюкзака Серёги или Вити. Я знал за ней этот «грех». Она всегда здорово переоценивала свои возможности, считая себя способной тащить столько же вещей, сколько было у нас. Как-то за этим занятием я поймал её «с поличным» и сделал соответствующее внушение. Но, видимо, «Я САМА» на этот раз умудрилась совершить это без посторонних глаз...
Через некоторое время я решил остановиться и дождаться кого-либо из команды. Сбросив ношу и закурив сигарету, я рассуждал о том, как же нам преодолеть с нашим грузом будущие перевалы, крутые склоны и курумники? Так я прождал почти пол-часа. Наконец, на тропе показался Виктор. Он мне сказал, что так и не встретил нигде Надю и Сергея. Это мне показалось совершенно непонятным. И я стал внимательно рассматривать следы на тропе. И в какой-то момент мне показалось, что я вижу чёткие отпечатки Надиных сапог.
- Похоже, Надя ушла вперёд! – сказал я Вите, – А вот Серёга мог здорово отстать.
- Я пройду ещё километра три-четыре и встану на ночлег. Больше сегодня не протяну, – признался Виктор.
Так мы и порешили. Я же после нашей с Виктором встречи «включил полные обороты», желая во что бы то ни стало догнать своего «верного оруженосца». Судя по её способностям, она вполне могла припуститься вперёд, на неё это было похоже. Очень трудно предугадать, в каком темпе сегодня пойдёт Надька: она то еле тащилась, то вдруг летела с такой скоростью, что невозможно было за ней угнаться.
Постепенно тропа стала взбираться на склон. Один из подъёмов был очень крутым. С трудом преодолев его, я решил снять пару кадров открывшейся долины Большого Агула с озером вдалеке. Пользуясь высотой места, на котором я находился, сделал несколько выстрелов из ракетницы. Но никто мне не ответил. Я отказывался понимать, куда подевалась вся моя замечательная компания! Чем дальше я продвигался, тем яснее понимал, что никто до меня по тропе не шёл. «След Надиных сапог» куда-то исчез, к тому же тропа стала проходить по скальному грунту, и очень трудно было понять, кто вообще тут ходил и когда.
Наверху склона я просидел часа два, но так никого и не дождался, оставив на видном месте пачку из-под сигарет с надписью о том, что я пошёл вперёд. Деваться мне было некуда. Возвращаться обратно в надежде встретить кого-то из своих было ужасно обидно. Но и сидеть на месте не имело смысла. Я мог просто никого не дождаться. Поэтому искренне веря в то, что заблудиться всё равно тут было невозможно, я решил «рвать вперёд», чтобы хотя бы заночевать в избе, ведь у меня с собой не было ни одежды, ни спальника, ни продуктов – только два пакетика кофе «три в одном» и термокружка.
Но время оказалось упущено, и силы уже не те. Я взял слишком быстрый темп. Стало сводить ноги. С головы до ног я был мокрым от пота, и когда солнце «сушило портянки», а тайгу окутал вечерний полумрак, меня затрясло от холода.
В зарослях жимолости я сделал небольшую остановку, наевшись этой спелой, но горькой ягоды до изжоги. Затем сверился с показаниями GPS. Ледниковая изба должна была быть где-то рядом, километрах в полутора максимум. Богатырь сказал, что пропустить её невозможно, но никаких конкретных примет не назвал. Я же был уверен, что тропа сама выведет меня к ней. И побежал вперёд.
Вскоре навигатор показал, что пошёл уже 15-ый километр пути, а никакой избы не было. В душу закрались сомнения. По всем описаниям Ледниковая расположена в 11-ти километрах от южной оконечности Агульского озера. Ну прибавить к этому километр-два на всякие «кругаля», получится максимум тринадцать! Куда же меня занесло?
Мной вдруг овладело какое-то безудержное желание всё равно двигаться, пока ноги как-то держали. Стоило остановиться – трясти начинало так, что я боялся, что начнут крошиться зубы.
И я помчался своим следом обратно. Но в тайге уже была непролазная темень. Я с трудом различал, что у меня под ногами. Приходилось мириться с мыслью, что никакая изба мне сегодня «не светит». Но где ночевать и как – я пока сообразить не мог.
И тут вдруг обе ноги свело окончательно. Я упал от резкой невыносимой боли и начал корчиться, пытаясь хоть как-то согнуть вперёд большие пальцы, чтобы расслабить сведённые мышцы. Но ничего не помогало. Сводить начало и нижнюю часть тела. Это мне совсем не понравилось. Если сведёт туловище – можно сказать, что это конец! Ничего более глупого, чем то положение, в котором я оказался, и представить себе было невозможно. Когда спустя минут двадцать ноги всё же стало немного отпускать, меня обуял приступ безудержного смеха. Я смеялся над собой, над моими горе-путешественниками, умудрившимися разойтись на таком простом участке пути, над всеми нашими дальнейшими планами, которые поставил под сомнение один-единственный сегодняшний пеший переход в полтора десятка километров!
Но смех – смехом, а надо было что-то делать. Я попытался подняться – но ноги не слушались и ужасно болели. Нацепив на спину свой ненавистный рюкзак, я решил передвигаться на четвереньках – так ноги болели меньше. Мне необходимо было доползти до воды и любой ценой заварить себе горячий кофе. Я понимал, что иначе вряд ли дотяну до утра!
Как же быстро в тайге, в условиях экспедиции, мало приспособленный к этой жизни человек превращается из здорового и полного сил путешественника в «разбитое корыто»? Ещё только пять часов назад я с радостью шёл вперёд к так давно манившим меня Саянским хребтам, воодушевлённый предстоящими картинами, которые я обязательно запечатлю для нашего фильма, и вот теперь я на четвереньках карабкаюсь по болоту, пытаясь добраться до спасительной реки, не в силах даже встать на ноги, которых будто нет совсем, и мечтаю лишь о кружке горячего кофе, чтобы дотянуть до утра и встретить вновь взошедшее над этими суровыми краями спасительное солнце! Каким же неумелым и беспомощным чувствовал я себя в эти минуты! Как корил за глупую одержимость и ложные расчёты!..
Наступила ночь. Я расположился на самой большой кочке, поросшей кустарником, метрах в двадцати от реки. Путём неимоверных усилий через полчаса разжёг небольшой костёр, на котором стояла одинокая термокружка, закипятить воду в которой было практически невозможно, это я понял сразу. Доступных дров вокруг не было. Конечно, будь я «на ногах», непременно бы сходил за ними в тайгу. Но ноги не слушались и больше нескольких секунд я на них удержаться не мог.
В итоге я заварил один из двух пакетиков случайно оказавшегося у меня кофе в пятидесятиградусной воде и неторопясь выпил, смакуя каждый живительный глоток!
Всё. Теперь я дотяну до утра!
Ночь в мокрой ледяной одежде с непослушными ногами, запихнутыми в гермомешок от камеры – одна из самых тяжёлых во всей моей походно-киношной жизни! Меня трясло всем телом, хотя холодный пот продолжал струиться по спине. На какие-то мгновения я вырубался, но через секунду просыпался от тряски и закуривал очередную сигарету. Благо, сигарет хватало.
Мой небольшой костёрчик вскоре потух, а разжигать новый было не из чего.
|
|
|
|
|
 |
|
Место самой ужасной моей ночёвки.
|
|
Минуты проходили мучительно долго. Казалось, что время замерло. Иногда мерещилось, что я уже не дышу, а только дрожу. Опять начало сводить ноги. Я никак не мог найти положение, в котором ногам было бы легче. Постоянно ворочаясь, я вылезал из гермомешка и тут же понимал, что в нём всё же теплее, поэтому вновь судорожно натягивал его на себя. К утру, как мне показалось, я уже помещался в нём целиком, свернувшись в какой-то немыслимый комок!
10 августа.
Утро. Холодно, голодно и мокро. Всю ночь сводило ноги. Меня трясёт. Жду, когда долину осветит солнце. Верхушки гольцов «горят» давно, а вот долина продолжает оставаться в глубокой холодной тени. Пока солнце не согреет меня, двигаться не смогу. Сам себе я напоминаю змею, окоченевшую от ночного холода и лежащую на пригорке в ожидании живительного солнечного тепла. Может, я тоже холоднокровная тварь? И человеком родился по какой-то необъяснимой ошибке природы?
Надо будет идти обратно. Абсолютно понятно, что Ледниковая изба находится на каком-то ответвлении основной тропы, продолжающей «тянуть» вдоль русла Большого Агула до самого, по-видимому, перевала в Прямой Казыр. Ну Захарыч! Мог ведь сказать! Меня и сбило с толку то, что вдоль тропы продолжались зарубки. Не будь их, я бы сразу понял, что изба где-то здесь!
Меня вновь забеспокоила судьба моих спутников. Я молил Бога, чтобы они хотя бы собрались вместе, не повторяя мои непростительные ошибки!
Как только солнце коснулось долины, я засобирался. Перед выходом вновь разжёг небольшой костерок и подогрел в термокружке воду для «утреннего кофе». После него жить стало веселее. Но когда в 10-30 я двинулся в обратный путь, то вскоре понял, что ноги мои еле ходят, а пот вновь струится градом, хоть и озноб продолжает трясти.
И всё же я поковылял по тропе. Километра через три, в том месте, где на GPS был изображён впадающий в Большой Агул с противоположной стороны Ледниковый ручей, и где по всем расчётам и должна была находиться изба, я решил сойти с тропы и пойти по направлению к реке, так как тропа проходила тут на расстоянии около полукилометра от неё. И только я сделал несколько шагов, как увидел метрах в двухстах сквозь стволы деревьев скаты крыши!
Решив оставить на месте рюкзак с камерой, чтобы потом по нему определить место поворота с тропы, и забив точку на GPS, я пошёл к избе. Каково же было моё разочарование, когда никакой избы не оказалось! Я бродил туда и обратно, пытаясь найти место, откуда увидел блестящую крышу, но ничего подобного больше не виделось. Это было знАком. Я понял, что необходимо оставаться на месте, бросать тут рюкзак, а самому выползать на тропу, ложиться на солнышке и ждать своих спутников.
Так я и сделал. Найдя большое поваленное дерево поперёк тропы, я снял сапоги, подложил под голову жилетку и вскоре уснул на этом самом дереве. Но спустя некоторое время вдруг очнулся оттого, что опять истекаю обильным потом, мне ужасно дурно и вот-вот вырвет (на счастье, тошнить мне было совершенно нечем). Видимо, сосуды, наконец, дали полный сбой от холода и переутомления. Я скатился с бревна в траву и кое-как перетерпел приступ недомогания. Через некоторое время мне вновь удалось забраться на своё «ложе», на котором я уснул в этот раз крепко и спокойно...
Часа через два я проснулся, услышав шаги. Даже жуткая усталость и плохое самочувствие не помешали мне оставаться бдительным. По тропе шёл Виктор. Вид у него тоже был довольно уставший (его рюкзак, похоже, оказался самым тяжёлым!). На мой вопрос об остальных членах нашей весёлой компании, он сказал, что они идут, но очень медленно, и скорее всего будут не скоро. Я предложил Вите сбросить рюкзак и расположиться рядом со мной, чтобы дождаться, наконец, всех.
Оказывается, все мы сегодняшнюю ночь провели порознь! Виктор, как и обещал, прошёл километра четыре после нашей последней встречи и остановился на ночлег. У него были с собой котелки и часть продуктов, а также все личные вещи, так что он устроился довольно неплохо. Через какое-то время его обогнали Надя и Сергей. Они всё-таки были далеко позади всех нас, и следы, которые я по ошибке принял за Надины – совершенно неизвестно кому принадлежали. Возможно, кто-то из охотников тут проходил несколько дней назад, так как в одном месте мы видели лошадиный помёт.
После встречи с Виктором Надя и Серёга решили пройти ещё немного и дотянули до самого высокого места тропы, где я снимал долину Большого Агула и оставил пачку из-под сигарет с записью. Место было не очень пригодным для стоянки, и Надя пошла поискать более удачное. В итоге она прошла довольно далеко вперёд, но потеряла тропу и, сняв рюкзак, принялась её искать. Когда я услышал о том, что произошло дальше – я не смог удержаться от смеха. Дело в том, что Надя нашла тропу, но потеряла рюкзак, и со свойственным ей упорством искала его до полной темноты (у Нади не очень хорошее зрение, и потому вполне естественно, что поиски не принесли результатов). В конце концов, набрав полные сапоги воды в очередном болоте, без спичек, еды, в одной тоненькой майке, она ночевала под каким-то кедром! Думаю, что ей было ещё тяжелее, чем мне! Серёга, перепугавшись за Надьку, сделал несколько выстрелов из ружья, и Надя их слышала, но потеряв всякие ориентиры в кромешной темноте, не смогла понять, откуда доносится звук.
Так вот и ночевали мы этой ночью: Серёга в палатке, с едой и костром, Виктор без палатки, но тоже с костром, продовольствием и одеждой, а вот мы с Надей – без палатки, без одежды и без еды, мокрые и продрогшие, не солоно хлебавшие и заблудившиеся!
Утром Надя вернулась к Серёге, тот накормил её и вскоре по приметам разыскал её рюкзак. Он был именно в том месте, которое описала Надя!..
Позднее девушка призналась, что её безумные ночные поиски рюкзака были вызваны тем, что она точно знала место, но будто бы леший или ещё какой злой демон постоянно водил её кругами.
Я почему-то вспомнил о привидевшейся мне избе. Конечно, не стоит всё валить на «нечистые силы», но какое-то чувство, что мы тут не одни, было тогда и у меня.
Скорее всего, Саянская тайга не очень дружелюбна к людям невнимательным, опрометчивым, переоценивающим свои возможности. Таких она «водит за нос» и жестоко наказывает.
Иными словами, мы получили хороший урок за нашу безалаберность и бездумное упрямство. Хотя, конечно, я очень сожалел, что кроме меня в этой истории досталось моему «верному оруженосцу». Надюшку было жалко и хотелось как-то улучшить её настроение в эти непростые дни начала нашего похода.
История, приключившаяся с нами в первый ходовой день автономной пешки заставила меня задуматься о будущих похождениях всерьёз. Необходимо раз и навсегда запретить всякие одиночные перемещения по тайге. Ведь хорошо ещё, что совершенно заплутать тут было невозможно, так как долина Большого Агула чётко прорезала Агульские Белки, справа и слева вздыбливались мощные горные кряжи, и уйти далеко от основного направления было практически невозможно. Но вскоре мы выйдем в гольцовую зону. Там никаких троп не будет. И такое, как сейчас, одиночное блуждание может иметь самые печальные последствия!
...Надя с Серёгой подошли только часа через три. Девушка еле волокла ноги, и взгляд её, казалось, блуждал где-то поверх, никого не замечая. Лепёхин был не лучше. Позже он признался, что от тяжести и непривычно длинных хождений он «стёр» коленки. Они у него сильно болели, и он даже высказал мысль, что не уверен в том, что сможет продолжать маршрут...
Я принял решение пойти к моему рюкзаку и расположиться на ночлег где-нибудь рядом с ним, а поиски Ледниковой избы отложить до завтра.
Так мы и сделали. Где точно находится изба, я даже предположить не мог. Карта GPS рисовала приток - Ледниковый ручей, именно в этом месте. Но когда я всё же вычислил наше точное местоположение и перенёс его на километровку, оказалось, что ручей приблизительно на километр дальше. Видимо, там и находится эта проклятая изба!
Как только мы разбили лагерь, пошёл хороший дождик. Однако мы всё равно плотно поужинали (я не ел уже больше полутора суток), умылись и лишь после этого улеглись в тёплую и удобную палатку!
11 августа.
Ночью дождь прекратился. Однако заснуть у меня не получилось. И как только начало светлеть небо, я встал, разжёг костёр, выпил крепкого кофе, сделал записи в дневнике и даже частично постирал свою одежду.
Часам к десяти стали пробуждаться и мои спутники. Пока они готовили завтрак, я решил сходить на поиски избы, но не по тропе, а прямо вдоль берега Большого Агула. Так наверняка я не пропущу левого притока - Ледникового ручья. Ребят я попросил за время моего отсутствия никуда не уходить со стоянки.
Минут через двадцать я нашёл избу в 720 метрах от нас вверх по Агулу. Она находилась на неприметном месте, метрах в пятидесяти от воды, и была добротной и чистенькой, с огромными окнами (такие окна отличают избы Богатыря от прочих таёжных зимовий). Когда я вернулся к палатке, оказалось, что куда-то исчез Серёга. Как сказала Надя, он «тоже пошёл искать избу». Да, дисциплинка в нашем коллективе явно захромала! Пора принимать меры! Как говорится – где тонко, там и рвётся!
Часа в два дня мы перетащили к избе все наши вещи. Серёга уже был там. Глядя на его измученный вид, я даже забыл, что хотел сделать ему «внушение». Его здорово беспокоила боль в коленях.
Мне стало понятно, что сегодня придётся ночевать здесь. Группе требовался день отдыха. Перегруз рюкзаков имел самые неприятные последствия: здоровье начало подводить и без того не очень сильную нашу компанию.
Пока народ занимался хозяйственными делами, я снял с Надей, а затем и с Сергеем небольшую сцену в избе, в которой они читали вслух книгу записей «Избы Ледниковой Тофаларского заказника». Такие книги есть в каждом таёжном зимовье. Любой попавший в неё путник должен обязательно сделать запись. По таким записям иногда можно восстановить события, если, не дай Бог, что-то с человеком произойдёт.
Мы тоже отметились в книге, соблюдая непрекословный таёжный закон.
|
|
|
|
|
 |
|
|
|
Кроме многочисленных пометок самого Богатыря в книге мы обнаружили запись, сделанную в прошлом сезоне Сергеем Карпухиным. Он в одиночку прошёл огромный маршрут через Прямой Казыр, Фомкины речки, Кинзелюкский водопад, Орзагай и вышел сюда, а затем на Агульское озеро и уже в Верхнюю Гутару возвращался по Сигачу. Я знал об этом из замечательно написанных путевых заметок, опубликованных на сайте Жени Евтухова. И, конечно, увидев запись Сергея в Ледниковой избе, был очень этому рад. Произошло некоторое «соприкосновение».
Кстати, зимой прошлого года я видел Карпухина в Москве на фотовыставке, посвященной туризму. Там участвовали и его, и мои работы. Были мы на её открытии вместе с Витей Михайленко. До этого я с Сергеем Карпухиным знаком не был. И тут вдруг, среди огромной толпы народа, я интуитивно почувствовал, что смогу его узнать. Я сказал об этом Виктору. Тот удивлённо пожал плечами. А я начал внимательно изучать лица. И вдруг наткнулся на огромные светлые светящиеся глаза. Не могу точно сказать, что я в них увидел. Если скажу, что там отразились горы, реки и тысячи пройденных километров, то, конечно, здорово слукавлю. Нет, в этих глазах была доброта. Доброта по отношению к этому миру, рождённая в долгих скитаниях, у одиноких таёжных костров.
Сергей был замечательным фотографом. И я, безошибочно подойдя к нему, похвалил его работы, а также прекрасные путевые заметки, на что тот улыбнулся и вежливо поблагодарил. Больше мы с Сергеем Карпухиным не встречались...
Когда солнце перевалило за полдень, мы немного пришли в себя. Силы постепенно возвращались, а хороший тёплый день и удивительная природа вокруг способствовали улучшению настроения. И в голове вновь начали строиться планы дальнейшего нашего путешествия.
Надя набрала жимолости и сварила вкуснейший компот. Я умудрился искупаться в ледяной воде Большого Агула. Виктор сушил вещи, перекладывал кулёчки и «мухлевал» с продуктами. За этим занятием он мог проводить не часы даже, а целые дни! Очень трудно было понять предназначение многих его свёрточков, но когда кто-либо из нас пытался иронизировать над его действиями - Витька страшно обижался и предлагал взамен проверить наши рюкзачки и повыкидывать лишнее оттуда!
Самым самоотверженным и абсолютно бескорыстным членом нашей команды была Надя. Она несла мои вещи, свои (только самое необходимое!), часть продуктов и палатку. Что находилось в рюкзаке Виктора, мы могли только догадываться...
12 августа.
С утра погода изменилась и набежали облака. Все сегодня варёные, как мухи. Прособирались аж до трёх часов дня! Я пытался как-то подогнать народ. Но Виктор никак не мог уложить свой рюкзак, чем вызывал вполне заслуженное раздражение у окружающих.
Серёга точно дальше с нами не идёт. Не знаю, может быть не столько заболевшие коленки, сколько страх того, что в горах они откажут совсем, послужили поводом к такому его решению. Но, как бы там не было – мы остались втроём.
Это усугубляло и без того непростое наше положение. «Минус один рюкзак» – серьёзная «поправка» при распределении тех же продуктов. С Серёгой же мы договорились, что как только он почувствует в себе силы двигаться, то сразу пойдёт обратно к Агульскому озеру, предварительно обязательно сделав запись в «книге посещений».
Как выяснилось уже в пути, Виктор оставил часть своих вещей в избе, никому об этом не сказав. Он, желая облегчить свой рюкзак, решил первые несколько переходов «челночить». Я был искренне возмущён такой новостью, ведь это означало очередные непредвиденные остановки нашей группы. К тому же, челночить одному – это как-то не очень по-товарищески. Но Виктор принял такое решение самостоятельно, распределив именно свою ношу, поэтому предъявлять к нему какие-либо «высоконравственные» претензии я не мог.
Мы перебрели Большой Агул и пошли вверх вдоль Ледникового ручья, то находя, то теряя звериную тропу. Вначале путь шёл через кедровую тайгу с непролазным подлеском и многочисленными завалами, но вскоре лес кончился и началась зона лугов, курумников и зарослей ивняка.
Самым неприятным, конечно же, был на этом участке ивняк. Когда мы погрузились в очередные заросли, Надя не выдержала и воскликнула:
- Всё могу вынести, только не эти ужасные кусты! У меня на них просто не хватает нервов!
|
|
|
|
|
 |
|
Мы идём вдоль Ледникового ручья.
|
|
Вскоре мы перебрели ручей и стали подниматься на левый (орографически) склон. Тактика хождения была выбрана нами не совсем правильная, но зато мы имели возможность получить кадры с более высокой точки, что для фильма всегда очень выгодно. Но вот ходьба по склону, угол которого приближается к сорока пяти градусам – вещь очень неприятная и даже небезопасная. Получается, что всё время работает одна группа мышц, поскольку нужно постоянно перемещать центр тяжести на сторону, противоположную долине, иначе неминуемо теряешь равновесие, и в последующих событиях вас ожидает мало приятного. Иными словами, нагрузка на одну ногу с не всегда удачными попытками эту самую ногу поставить так, чтобы она не соскользнула вниз, очень быстро утомляет и приводит к невнимательности.
С другой стороны, ходить по Саянским долинам – тоже удовольствия мало. Они зачастую заболочены, в них встречаются непролазные заросли кустов. Поэтому лучшим способом передвижения мне всегда казалось «хождение по верхам». Сам подъём, правда, нередко бывает очень непростым, особенно когда за плечами далеко за двадцать килограммов, но идти всё же легче. К тому же обзор потрясающий. И единственный серьёзный минус в том, что иногда хребет прорезает горный ручей или просто распадок, и приходится с сожалением терять с таким трудом набранную высоту, чтобы потом её снова «брать приступом».
Как только мы вылезли из тайги, начал моросить дождь, спустя пол-часа переросший в настоящий ливень. Ноги стали скользить, рюкзаки намокали и тяжелели, несмотря на защитные чехлы. Оглядевшись по сторонам, мы поняли, что дождь закончится не скоро, а потому начали подумывать о том, чтобы подыскать хоть сколько-нибудь ровную площадку под палатку.
Я очень беспокоился за аппаратуру. Если она окончательно намокнет, снимать нельзя будет по крайней мере дня два, да и то при условии хорошей погоды для просушки. В общем, настроение вместе с погодой у нас испортилось, мы тихо бурчали друг на друга, будто пытаясь выяснить, кто же всё-таки виноват в приключившемся ненастье, а склон становился всё круче, всё безрадостней.
И вот впереди я заметил несколько одиноко растущих кедров. Появилась надежда, что под ними можно будет отыскать относительно ровное место.
Надежда не оправдалась! Кроме приличного уклона, под кедрами было вдоволь «навалено» камней, между которыми торчали огромные корни деревьев.
Но деваться было некуда! Мы вымокли до нитки, и дальнейшее продвижение ничего хорошего не предвещало. А потому я сбросил рюкзак и начал совершать какие-то немыслимые манипуляции с установкой палатки. Витя тут же разгрузил вещи и пошёл обратно в избу, пообещав вернуться завтра утром. Как это было не кстати!
Мы проковырялись минут двадцать с палаткой и с безуспешной попыткой разжечь костёр из намокших живых веток кедра. Потом, смирившись с судьбой, залезли в палатку, переодели какую-то часть не совсем намокших вещей и принялись тихо стучать зубами.
«Лежанием» наше положение назвать было нельзя. Скорее всего мы полусидели, пристроившись между изгибами огромных корней, при этом постоянно скатываясь в один из углов, который самопроизвольно вылезал из-под тента и в итоге оказался совершенно мокрым.
Надо было как-то согреться. И мне ничего не оставалось, как вытащить флягу со спиртом и предложить её Наде. Она налила в кружку пару «бульков» и выставила наружу, надеясь, что туда вскоре натечёт дождевая вода. Но это оказалось самообманом! При всей интенсивности ливня, ждать приходилось ужасно долго. А потому мы с девушкой «махнули» по глотку не разбавленной гадости, и на душе повеселело.
|
|
|
|
|
 |
|
Утро на склоне Ледникового ручья.
|
|
До утра оставалось ещё как минимум часов шесть. Надя высказала мысль, что неплохо бы нам сейчас чего-либо пожевать. Но кроме сублимированных каш ничего у нас в рюкзаках не было. А разжигать сейчас костёр казалось абсолютно нереальным. И Надя принялась жевать сухую кашу, запивая изредка маленькими глоточками спирта. Попробовав последовать её примеру, я тут же понял, что начинаю давиться, а каша разбухает внутри и вот-вот полезет обратно. Поэтому мне пришлось с завистью смотреть на «своего верного оруженосца» и глотать слюну...
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
::Другие материалы по теме::
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
|
|
|
|
|
 Средства выживания.
Telit SAT-550. Радиотелефоны.
Радиостанции.
|
|
