Главная                Тофалария                Тофы о Родине                Про связь                Фотоцентр                Контакт                           Гостевая книга
САЯНСКАЯ ГВАРДИЯ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БРОДЯГ
........................................................
Кузин Станислав
 
........................................................
Игорь Истомин
........................................................
Людмила Тында
........................................................
Геннадий Карпов
 
 -
Тофалария........................................................
АВТОРСКИЙ РАЗДЕЛ
........................................................
Л.И. Речкина
 
........................................................
О.М. Коваленко
 
........................................................
 
 
 
       Саянская гвардия. Из воспоминаний бродяг.
НОСТАЛЬГИЯ - от греческого nostos - возвращение домой и algos - боль (книжн.). Тоска по родине.
(Толковый словарь русского языка под редакцией профессора Д. Ушакова)
ОБ АВТОРЕ:
 

Кузин Станислав

, 1937-го года рождения, действующий доцент Нижегородского госуниверситета, факультет вычислительной математики и кибернетики.
 
Во многих местах путешествовал - но в Саян возвращался снова и снова.
Прямо  наркота какая-то...
 

Воспоминания о Верхней Гутаре

 
 
Несколько дней мы провели в аэропорту Нижнеудинска - в горах была непогода. Кстати сказать, ожидать лётной погоды в Нижнеудинске (Верхней Гутаре, Алыгджере, Каларе, Кызыл-Мажалыке и других портах малой авиации) гораздо приятнее, чем в каком либо большом аэропорту. Живёшь в палатке на берегу реки, убедишься с утра, что сегодня опять не улетишь, и отдыхай целый день как "за городом". И порядки в малой авиации были более либеральные. Вспоминаю, как в Бийске нам сказали, что рейса на Усть Коксу не будет до трёх часов дня, и мы пошли на Бию купаться.  Возвращаясь не торопясь в аэропорт, увидели бегущего навстречу попутчика. Оказалось, что-то изменилось в управлении полётами, можно лететь раньше и его послали разыскивать нас по городу. Вместо того чтобы отправить борт с другими пассажирами, а после обозвать нас дураками.
 
Вообще, многие порядки, ещё сохранившиеся в то время в глухих уголках страны, были гораздо гуманнее городских. В 1976 году поздно вечером мы приехали на автобусе из Красноярска через Уяр в Агинское (предгорье Саян). Без всякой надежды заглянули в местную небольшую гостиницу. На робкий  запрос о возможности ночлега, дежурная ответила: "Раз вы приехали, как же мы вас не разместим". И разместила. Для мужчин нашлось место в номере, а единственная наша женщина ночевала в коридоре на раскладушке. Ночь, правда, выдалась беспокойная. В гостинице ночевал также гастролирующий цыганский хор и напившийся сверх меры цыганский премьер колобродил всю ночь: то пытался драться, то начинал показывать своё песенное искусство. Но это не относится к обсуждаемой проблеме.
 
Не могу не вспомнить ещё один случай на тему провинциальной доброжелательности и взаимовыручки. К моему соседу по городской квартире ехал брат Володя с Таймыра.  В поезде он познакомился с приличным гражданином и, слово за слово выяснилось, что у этого гражданина в Горьком важные дела, но негде ночевать. Без всякого сомнения, брат соседа пригласил попутчика поселиться вместе у своих родственников. Основанием для такого предложения служил хороший северный обычай: не оставлять же человека на улице.
 
Придя к родственникам, Володя выяснил, что его брат в командировке, а жена брата уходит на работу. После беспокойной поездной ночи мужчины легли отдыхать. А когда жена брата вернулась с работы, она увидела лишь спящего брата мужа и не увидела многих ценных вещей, которые, уходя, забрал с собой попутчик Володи. Тема для размышлений: помогать или не помогать ближнему, или, как же городская цивилизация испортила некоторых (или многих?) людей.
 
Так вот, прилетели мы в 1963-м году в Гутару. А посёлок гуляет, накануне самолёты привезли большую партию "огненной воды". Не столько с Григорием Тутаевым, сколько с его русской женой Анной договорились мы, чтобы он сопровождать нас на Медвежье озеро. Также нашёлся второй проводник, Николай Пустохин, наполовину тоф – наполовину русский. Был он временно безработным, так как  дожидался должности начальника аэропорта в Гутаре. Служил Николай пилотом в малой авиации, но провинился по причине пристрастия к алкоголю и был списан из Нижнеудинского авиаотряда.
 
Рядом с нами дожидались проводника ребята из Куйбышева. Они договорились со своим проводником  и должны были выходить в маршрут на следующий день, но что-то раздумали и решили задержаться. Тут к ним является русская жена проводника и устраивает скандал. Дело в том, что она отняла у мужа бутылку и уложила его спать, чтобы на следующий день он был в состоянии взгромоздиться на оленя и вести караван в тайгу. А эти туристы сами не знают, чего хотят: "Так вы мне точно скажите, если завтра не поедете, то я разбужу мужа, пусть дальше пьёт…". Комментарии, как говорится, излишни.
 
Не знаю, когда Куйбышевцы ушли в тайгу, но наш караван на следующий день выходил из посёлка. Григория Тутаева привела русская жена Анна и посадила на оленя. Гриша, однако, "шибко пьян не был", так как на олене сидел. Николай Пустохин, весьма поддатый, пришёл сам. Из карманов его лётной  кожаной куртки гордо торчали два горлышка полулитровых бутылок. И, читатель правильно догадывается, что в этих бутылках размещался не квас и не ситро. Далеко от посёлка мы в этот день не ушли, но это уже другая история.
 
На следующий, 1964-й год, я опять собрался в Саяны. Группа организовывалась с трудом, но всё утряслось, и мы, наконец,  добрались до Нижнеудинского аэропорта. Желающих лететь в Верхний Гутар было много, но самолёты не летали. В горах несколько дней шли дожди, уровень воды в Уде около Нижнеудинска поднялся на шесть метров. Вода уже подходила к взлётно-посадочной полосе аэродрома. Что же творится в горах?
 
Все участники похода – работающие люди, которые во время очередного отпуска вместо тёплого моря решили "отдохнуть" в горах. И каждый день сидения в аэропорту сокращал время этого долгожданного "отдыха". Надо было что-то предпринимать.
 
Во время прошлогоднего маршрута я подружился с нашим проводником, временно безработным Николаем Пустохиным. Зимой мы обменялись несколькими письмами, и я знал, что он уже работает начальником Гутарского аэропорта. Набираюсь наглости, иду на почту и даю в Гутару телеграмму такого содержания: "Николай, сижу в Нудинске, давай погоду".
На следующий день с утра объявили посадку. В Гутар отправляли три борта, на первом летел легендарный в этих местах асс, командир авиаотряда Богатырёв.  Он всегда летал первым бортом после ненастья, чтобы разобраться в обстановке и разрешить или не разрешить дальнейшие полёты.
 
Мы летели с Богатыревым, Ан-2 миновал перевал и вошёл в глиссаду снижения над Гутарой. Я как всегда смотрел в иллюминатор, с нетерпением ожидая встречи с любимыми Саянскими горами. Когда шасси "Антона" коснулись земли из-под его колес, выше фюзеляжа взметнулись фонтаны воды.
 
Многодневные дожди превратили взлётно-посадочную полосу в болото. Выскочил из кабины Богатырёв и начал не очень вежливо общаться с подбежавшим Николаем. В это время совершает посадку второй борт. Зрелище было фантастическое, что-то вроде глиссера с крыльями, который, поднимая фонтаны воды, несётся по взлётно-посадочной полосе.
 
Николай Пустохин
Николай Пустохин
Николай побежал к рации, третий борт, едва показавшись в седле перевала, повернул обратно в Нижнеудинск. Два приземлившихся АН-2 немедленно стартовали туда же.
 
Теперь мы могли поздороваться с Николаем. После первых приветствий он повёл меня по взлётно-посадочной полосе, наши ноги почти по колено утопали в хлюпающей болотистой жиже. Это Николай продемонстрировал, на какое нарушение правил авиаперевозки пассажиров он пошёл, объявив лётную погоду и приняв наш самолёт. Спасибо ему. К сожалению, в маршрут он с нами не пошёл - служба.
 
Уже совершенно знакомый председатель Щёкин не мог предложить нам ни одного проводника, снова все мужики в тайге. Вот, правда есть пришлый человек Жуков, который с оленями обращаться не может, но на конях может доставить наш груз в вершину Унгайлы, где со стадом оленей находится Григорий Тутаев. Вот только тропу на Унгайлы Жуков не знает… И тут Щёкин вспоминает, что я дважды ходил эти путём и мог бы служить проводником. На том и договорились.
 
Перед отправлением в маршрут мы зашли в Гутарский сельмаг. Надо пояснить, что в этом году под руководством дорогого Никиты Сергеевича Хрущёва в стране наступили временные перебои с хлебом. Н.С. Хрущёв очень хотел построить коммунизм в отдельно взятой стране и для начала распорядился выдавать бесплатно хлеб в столовых и ресторанах. Он хорошо знал теоретический слоган коммунизма: от каждого по способностям - каждому по потребностям. И желал воплотить его в жизнь. Но не получилось…
 
Кстати этой коммунистической инициативой нашего вождя мы однажды хорошо воспользовались. Зимой 1959-го года у нас был не очень удачный лыжный поход в Закарпатье. Мы несколько дней жили в школе райцентра Межгорье, ожидая автобус до железнодорожной станции Воловец. Кстати, местное население относилось к нам не как к "москалям", а как к обычным путешествующим людям. В Межгорье, да и во многих других населённых пунктах нас без разговора пускали ночевать в школы.
 
Денег у нас было очень мало, и кушали мы соответственно скудно. Постоянно присутствовало желание чего-нибудь съесть, и мы по несколько раз в день посещали местную столовую, где на столах лежал бесплатный хлеб. Брали по стакану сладкого чая и заедали его большим количеством коммунистического хлеба. Вдруг слышим, как одна  добрая женщина – кассирша, говорит другой доброй женщине – раздавальщице: "Ты уж положи ребятам двойную порцию сахара, а я им сосчитаю как за одну…". (Как далеки те патриархальные времена и прежние добрые люди!).
 
Вспоминается ещё одна добрая женщина. После первого похода в 1957-м году мы прямо с Северного Урала самоходом добрались до целины в Алтайском крае. У нас были комсомольские путёвки, и мы желали оказать посильную помощь в выращивании по призыву Партии и Правительства миллиона тонн зерна для нужд родной страны.
 
 Жили мы в амбаре на полевом стане и кормила нас молоденькая местная повариха Валя. То ли она сама любила манную кашу, то ли других круп ей не выдавали, но каждое утро повариха потчевала нас этим диетическим блюдом. Больше всего нас огорчало не столько однообразие меню, сколько постоянное присутствие в манной каше варёного лука. Наконец один наш товарищ, студент третьего курса  университета, устав от постоянного употребления такой необычной приправы к манной каше, решился на бунт. Он подошёл к поварихе и, пронзительно глядя ей в глаза, спросил строгим голосом: "Валя, зачем Вы
ложите в манную кашу лук?". И тут нам стало стыдно. Оказывается, девушка Валя очень жалела молодых городских ребят, заброшенных в её родные места и занимающихся непривычным для них сельскохозяйственным трудом. И для того, чтобы посильно скрасить их жизнь, сыпала в пустую кашу приправу. К сожалению, другой приправы кроме лука в её распоряжении не было.
 
Несмотря на наши усилия в области подъёма целины, зерна в стране стало катастрофически не хватать. Наверное, потому, что Н.С. Хрущёв побывав в Америке, влюбился в кукурузу, которую и повелел сажать повсеместно,  даже у Полярного круга. Одного не учел Генеральный Секретарь, что кукуруза культура теплолюбивая и в Америке растёт потому, что её север находится на широте нашего Киева. И на севере Америки кукуруза также не растёт, она хорошо растёт на юге этой большой страны.
 
В 1964-м году зерно за границей ещё не начали закупать и начались перебои с мукой и хлебом.  Перебои с хлебом в плановом социалистическом хозяйстве решались просто и эффективно: небольшое количество белого и чёрного хлеба, положенного гражданам по разнарядке, специальные люди разносили по месту жительства. У них были специальные тетради - списки, где разносчики галочками отмечали выдачу хлебного пайка каждому приписанному к данному магазину человеку, чтобы не было злоупотреблений. Карточки, как в войну, Партия и Правительство постыдились вводить, ведь наша страна строила коммунизм, и не след было её позорить перед загнивающим Западом.
 
Так вот, летом 1964-го года я со товарищи зашёл в Гутарский сельмаг. Ассортимент товаров меня не удивил – я знал, что Тофалария в соответствии с политикой Партии и Правительства относительно малых народностей снабжается по первому разряду. Но мои спутники из индустриального города Горького при виде предлагаемых к продаже товаров, выпали в осадок. На прилавке лежал белый хлеб, и его можно было даже купить приезжему человеку, не занесённому в особые списки. Местное население отоваривалось мешками с мукой и сахаром и т.д. и т.п. В свободной продаже было также сливочное масло, которое в нашем городе по спискам не разносили, но достать его было непросто.
 
Мои образованные спутники, некоторые из которых вскоре защитили кандидатские диссертации, не могли сдержаться, резали краюхами белый хлеб, намазывали его сливочным маслом и немедленно поглощали эти бутерброды на глазах изумленных аборигенов. Я бы тоже съел краюху- другую хлеба с маслом, но не хотел терять достоинство и покорно глотал голодную слюну. В качестве небольшой мести спутникам, я рассказал им, что совершенно официально в Гутаре каждой охотничьей собаке положен паёк в виде десяти килограммов муки в месяц. Мои товарищи были в шоке.
 
На следующий день мы выступили в маршрут. На двух конях Жуков вёз наш груз, на третьей ехал сам. Я бежал впереди лошадей и указывал им тропу, следом налегке шли мои товарищи. К вечеру мы дошли до оленьего стада в вершине Унгайлы. Затем с караваном оленей мы двинулись в сердце Саянских гор. Сопровождал нас как обычно Григорий Тутаев и тофаларская девушка Надя.
 
Стойбище
Стойбище
В это лето с Николаем Пустохиным мне довелось встретиться ещё раз. С Григорием мы дошли до Агульских белков, уже без него перевалили в Орзагай, оставив слева ледник Косургашева, и побывали на Медвежьем озере. На Медвежьем озере группа разделилась, нас осталось четверо - два парня и две девушки. Мы по Сухому Орзагаю перевалили в Тоенку, по которой спустились до Агульского озера. Завершить маршрут я планировал сплавом по Агулу. Мы срубили плот и  начали сплав от Агульского озера. Но сначала задели единственную "булку" посреди спокойной реки, затем посадили плот на плоский камень у входа в Агульскую шиверу. Только через полдня удалось добраться до берега. Слава богу, мы не успели войти в Агульскую шиверу! Очевидно, что команда была не подготовлена для сплава по такой реке. Пришлось гольцами, знакомой тропой возвращаться в Гутару.
 
Не очень светлые воспоминания у меня о завершении этого маршрута. Когда перевалили в Унгайлы – начался дождь. Он продолжался целый день, пока мы добирались до избы на Инжигее. С утра, перевалив Сопи-гору, спустились к Каменке, которая вздулась от дождей. Нас ждали двадцать девять бродов. Но, сунувшись в самый верхний, благоразумно решили отступить.
 
Вспомнилась ситуация прошлого года, когда мы по выходе из Гутары остановились перед нижним бродом, так как "весёлая речка Каменка" проявила свой горный нрав из-за дождей. Тогда Григорий провёл караван верхней тропой по гольцам к седлу перевала Сопи-горы. Вскарабкались мы опять на гольцы и прошли верхами до посёлка, в который спустились только к вечеру. Поставили лагерь, и я пошёл представиться Николаю, который посмотрел на меня как на приведение. Рассказал я Николаю и его жене о наших приключениях, выдали они мне котелок супа с грибами и буханку хлеба, с чем я и вернулся в лагерь.
 
Четыре дня шли дожди, и мы жили в аэропорту, ожидая погоды, палатка наша промокла насквозь. В маленькой комнате аэропорта жили застрявшие в Гутаре пилоты, а мы с разрешения Николая поселились в бане. И только на пятый день смогли улететь в Нижнеудинск.
 
Ещё вспомнил, в тот раз в Гутаре была одна знаменательная встреча. В один из четырёх дней ожидания Николай сказал мне, что из Нижнеудинска летит вертолёт в котором в Саяны везут Григория Федосеева. Этот известный писатель на склоне лет решил посмотреть места, где он работал в молодости. По результатам экспедиции 1938-го года инженер-геодезист Григорий Федосеев написал первую книгу: "Мы идём по Восточному Саяну". К счастью для многочисленных читателей, писательская деятельность ему понравилась, и он написал ещё несколько замечательных книг про свои экспедиции. Его даже выдвигали на Государственную премию, но уж больно тематика у него была специфическая, непонятная городским людям - распорядителям этой премии.
 
В этот день в Гутаре скопилось много туристов, и все они бросились к приземлившемуся вертолёту. Вышел из вертолёта знакомый по снимкам пожилой человек и начал озирать окрестный пейзаж. Его отвлекло приближающееся каре туристов,  глазеющее на знаменитость.  Подписав несколько протянутых ему книг, писатель быстро скрылся в вертолёте, который немедленно улетел. Я не решился подойти к этому великому, с моей точки зрения, человеку. У меня есть непреодолимый недостаток – не люблю идти на приступ вместе с толпой.
 
Последний раз я  встретился с Верхней Гутарой летом 1965 года. В этот раз мы начинали свой маршрут в Саяны со стороны реки Кан. Это был один из самых звёздных моих походов.
Добравшись до Медвежьего озера, мы совершили экскурсию на Кинзелюкский водопад, поднялись вверх по реке Орзагай и перевалили в вершину Большого Агула (оставив справа ледник Косургашева). Затем сделали перевал в Прямой Казыр, оставили здесь лабаз с продуктами и по ручью Пихтовый перевалили в верховья Кизира. По левому притоку Кизира - ручей Геологов, поднялись к подножью пика Грандиозный и даже сделали на него восхождение. К сожалению, погода не баловала – туман, и Большой Саян не открылся нам в полной своей красе. В конечном итоге прошли вниз по Прямому Казыру и вверх по самому Казыру, перевалили в Иден (сейчас, это перевал Федосеева) и спустились по нему до его впадения в Гутару.
 
Перебрели реку и к середине дня дошли до аэропорта в Верхней Гутаре. Тут стоял готовый к взлёту самолёт, который через сорок минут доставил нас в Нижнеудинск. Я едва успел поздороваться и попрощаться с Николаем. Как оказалось навсегда.
 
P.S. Более тридцати лет прошло с тех пор, как я последний раз посещал Тофаларию и сведений о Верхней Гутаре у меня не было. И очень меня всегда интересовало, что же там творится, особенно в наши рыночные времена. В последнее время кое-что подчерпнул из Интернета. Путешествуют ещё люди в Центральном Саяне. Но такое ощущение, что Верхний Гутар превратился в какую то призрачную страну. Регулярных авиарейсов туда нет. В вершине Бирюсы функционирует, закрытый после войны, золотой прииск, куда можно добраться на вездеходах типа "Урал". А дальше в верховья Уды туристы идут пешком. И смутно упоминают, что где-то западнее то ли есть, то ли нет такой тофаларский посёлок Верхняя Гутара.
 
Где же те благословенные времена начала шестидесятых годов прошлого века!? Когда я был молод, и когда мы с Григорием Тутаевым торили тропу в самое сердце Саянских гор!?
 
 2005-10-09
 
С. Кузин
 
ЛИСТАЕМ ДАЛЬШЕ...
Всё только начинается
        Наше Предложение по заброске в Тофаларию:
 -
авто и авиа доставка на территорию Тофаларии;
 - наём коней, контракт с проводником;
 - аренда средств спутнико- вой связи.
 
 
 
 
 
    Средства выживания.
                          
   Telit SAT-550.
                     Радиотелефоны.
                          Радиостанции.
 
                  
Рюкзаки и палатки.
 
                                                                                                              Спутниковые телефоны *  Радиотелефоны * Радиостанции
   © 2005 г.                                                                                Главная *  Тофалария *  Тофы о Родине  Про связь  * Фотоцентр *  Контакт
Tofalaria.Ru * Жизнь полна приключений                                                                                                                                                                                          
                      При копировании и использовании материалов с данной страницы просьба указывать источник получения информации, вэб-сайт http://www.tofalaria.ru